 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ
| А. Депривация в семье по внешним причинам
а) Состав семьи Семья в нашем современном обществе имеет центральное значение для психического развития ребенка. Здесь каждый отдельный член выполняет естественным, спонтанным образом определенную роль и удовлетворяет жизненные потребности ребенка — физические, эмоциональные, интеллектуальные и моральные. В первый период при обычных условиях — это мать, которая за ребенком не только ухаживает, но и предоставляет ему первые интенсивные эмоциональные стимулы, нянча его на руках, лаская, улыбаясь ему и разговаривая с ним. Роль отца, представляющего определенный пример поведения, а также источник уверенности и авторитета, осознается в более позднем возрасте, но она существенна уже в ранние годы жизни ребенка. Нельзя обходить также значение братьев и сестер. Общая атмосфера семьи, которая интенсивно формирует развивающуюся личность ребенка, находится в очевидной зависимости от непрестанного тесного контакта в совместной жизни всех этих членов семьи. Следовательно, если в семье отсутствует какой-либо основной член, то легко возникает опасность депривации для ребенка, так как не всегда можно заместить роль, которую данный член семьи должен был бы выполнять в отношении ребенка и в отношении всей семейной единицы. Период, когда подобным образом выбыла одна составная часть (с момента рождения или позднее, временно или постоянно), а также причина такой диссоциации (ребенок одинокой матери, смерть, служба в армии и военные события, развод) определяют затем дальнейшие условия депривации и возможных сопровождающих конфликтов, способствуя таким образом созданию окончательной клинической картины. а) О значении распада семьи для возникновения депривационных нарушений свидетельствует статистика различных ретроспективных исследовательских работ, которые в группах детей, подвергавшихся исследованию и лечению по поводу различных психических расстройств, показывают в процентах значительно повышенное число некомплектных семей. И. Грегори (1958) подверг критическому рассмотрению данные, приводимые репрезентативыми исследованиями за последних 25 лет о соотношениях психического заболевания и ранней потери родителей. Грегори пришел к заключению, что у лиц с противозаконным, антисоциальным или психопатическим поведением отмечается частое наличие смерти родителей или ранняя сепарация ребенка от родителей, причем безразлично, по какой причине Однако нет достоверных доказательств в пользу того, что повышенное проявление «парентальной депривации» находится также в связи с остальными формами психических расстройств, что потеря матери обязательно более значима, чем потеря отца и что наблюдаемое одновременное проявление свидетельствует о причинной связи между «парентальной депривацией» и асоциальным поведением или остальными анормальностями. Следует отметить, что в некоторых исследованиях приводятся более высокие цифры случаев потери одного или обоих родителей, а также разлуки с одним или обоими родителями (в частности, в дошкольном возрасте) при неврозах и шизофрении. Повышенное число случаев потери матери было выявлено в крупных группах молодых психотических пациентов, тогда как в двух исследованиях, предпринятых у невротиков, отмечалась потеря отца. На основе анализа материалов о 309 детях, госпитализированных в детском психиатрическом отделении (Лангмейер, Кониас, Долейши, 1957), нами были установлены следующие семейные условия:
С момента рождения ребенка вплоть до его приема в детское учреждение на воспитании обоих родителей находился лишь 41 % детей (причем тут даже не засчитывается временная разлука при госпитализациях и т. п.). Особенно значительным для нас является тот установленный факт, что воздействие подобным образом нарушенной семейной среды проявляется, по-видимому, намного больше при возникновении расстройств поведения и энурезов, чем при остальных психических нарушениях (неврозах, специальных дефектах, как дислексия и др.): в комплектной семье воспитывалось до приема лишь 27% детей с нарушениями поведения и 31% энуретиков по сравнению с 51% невротических детей и 63% детей со специальными дефектами. Конечно, эти цифры (также, как все ретроспективные данные) следует принимать с определенной осторожностью, так как трудно производить с уверенностью оценку влияния селективного выбора (чужие воспитатели будут скорее направлять на исследование по поводу недисциплинированности, тогда как собственные родители будут с озабоченностью обращать скорее внимание на невротические признаки). Наибольшая опасность для развития ребенка, особенно в раннем возрасте, наступает, несомненно, тогда,когда нет матери («материнская депривация»). От матери зависит не только уход, но также удовлетворение большинства его психических потребностей — она представляет основу для отношения ребенка к людям, для его доверия к окружающему миру, прежде всего именно мать создает для ребенка «дом».
Много детей, у которых бьет матери, воспитывается в детских учреждениях. Однако в большинстве случаев собственную мать удается приемлемым образом заменить. Многие мачехи бывают любящими и заботливыми воспитательницами, хотя на них часто и сосредотачиваются предрассудки общества. Многие бабушки несут недостаточно оцениваемую службу беззаветной жертвенности, а многие приемные матери идеально заботятся о детях. В большинстве случаев на ребенке сосредотачивается достаточно, иногда же слишком много внимания, заботы и любви. Следовательно, здесь нет условий для депривации. Представляется только, что тут легче и чаще, чем в естественной семье, возникают различные конфликты, так как взаимосвязи здесь являются более сложными и более напряженными. Собственное депривационное влияние здесь может проявляться еще скорее всего там, где после смерти матери воспитывает детей отец самостоятельно, без чужой помощи, хотя и тут нам приходилось встречаться со случаями весьма тщательной и вполне удовлетворительной заботы. Значительно более частым, хотя и мнимо не столь трагичным обстоятельствомявляется отсутствие отца («патернальная депривация»). Последнее касается многих детей, живущих со своими незамужними или по иным причинам одинокими матерями. Если нет ни вспомогательного, ни уравновешивающего влияния отца, то естественно, что значение личности матери становится намного большим, чем при нормальных обстоятельствах.
А так как именно в случае одиноких матерей имеется достаточно поводов для предположения большего участия недостаточно уравновешенных личностей, следует предполагать также угрозу повышенной опасности из-за скопления неблагоприятных факторов. К этому следует добавить еще несколько важных обстоятельств. Как показывает обычный опыт и как это было также доказано социологическими исследованиями, функции отца в семье претерпевают сравнительно быстрые и серьезные изменения. В современном обществе — правда, не равномерно во всех слоях населения, однако все же заметно — отцы значительно больше, чем ранее, принимают участие уже в уходе за грудными детьми и в их воспитании, причем в" семьях возникает сотрудничество между мужчиной и женщиной, какого прошлые поколения не знали На фоне данного социального развития отсутствие отца проявляется, таким образом, намного более тяжко, чем в прошлом, когда вся работа с ребенком и около ребенка представляла исключительно «женское дело». Речь идет не только о физическом труде и времени, которое здесь затрачивается (в данном отношении помощь ныне оказывает современная техника), но прежде всего о психической нагрузке, если одинокая мать сравнивает свое рабочее положение с положением других женщин.
Помощь, предоставляемая в данном отношении совместными интернатами для одиноких матерей с детьми, также не является вполне совершенной. Во-первых, здесь продолжает отсутствовать мужской элемент в воспитании, а во-вторых, взаимопомощь матерей в домашних работах и в воспитании приводит к ситуации «разделяющейся материнской заботы» со всеми ее трудностями и неясностями.
_________ Ребенок, растущий без отца, лишен, таким образом, важного мужского примера, который особенно значителен для мальчиков старшего возраста в регуляции их поведения, но важен также и для девочек в качестве модели их будущего партнера. Ребенок без отца страдает также, как правило, от недостатка авторитета, дисциплины и порядка, которые в нормальных условиях олицетворяются отцом. Ребенок, растущий, главным образом, без отцовского авторитета, бывает часто недисциплинированным, несоциальным, агрессивным в отношении взрослых и детей. В нашем обследовании 163 мальчиков из детских учреждений с повышенной воспитательной заботой в среднечешской области за 1960 — 61 гг. было установлено, что 41% (!) из них росло без отца.
Как и в других случаях, выявляется и здесь, что помимо физического отсутствия, значительным фактором в развитии ребенка по направлению к асоциальности может явиться также несоответствующая роль, какую играет отец в семейном сообществе. Если место отца занимает в семье отчим, а иногда дедушка, то депривационные влияния подавляются, зато здесь более благоприятная почва для развития различных конфликтов, причем невротические расстройства, возникающие на данной основе, являются, очевидно, весьма частыми. К нормальной структуре семьи относятся также братья и сестры. Их влияние на развитие ребенка хотя и не столь сильно, как влияние родителей, однако все же оно заметно в некоторых затруднениях у тех детей, которые лишены стимулирующего влияния братьев и сестер. Старшие братья и сестры с самого начала принадлежат к стимулирующему полю грудного ребенка. Это весьма подвижная стихия, создающая стимулы самого различного вида и в большинстве случаев высокой интенсивности, оказывающие свое воздействие сначала в области анализаторной, а позднее в аффективной и социальной областях. Не менее серьезное, хотя и несколько иное значение для старшего ребенка имеют младшие брат или сестра. Они нуждаются в защите и помощи, вызывая таким способом в старшем ребенке стремление стать на позиции защитника. Возможность совместной игры, общие игрушки, сладости, внимание родителей, посвящаемое им всем, решение мелких каждодневных споров, взаимосоревнования или ревность — все это, а также многие другие обстоятельства — стимулируют здоровое развитие ребенка, облегчая ему включение в общество. Конечно и здесь имеется возможность замещения товарищами при условии, что родители проявляют достаточное понимание данной основной потребности. Расстройства сепарационного характера (переходящие иногда и в депривацию) могут возникнуть в основном при двух противоположных типах ситуаций: а) когда ребенок приобретает братьев или сестер — б) когда ребенок их теряет. Первый случай представляется несколько парадоксальным, однако это совершенно органично подключается к сведениям о сепарации. Это может иметь место в таком случае, когда новый ребенок, родившийся в семье, настолько привлекаем к себе внимание матери и остальных членов семьи, что старший ребенок оказывается внезапно совершенно изолированным или, как минимум, данная ситуация должна ему, по сравнению с предшествующим абсолютным правом на внимание родителей, казаться изоляцией. Второй случай — длительную сепарационную реакцию при потере брата или сестры, можно показать на следующем примере из практики. ________________ Мальчик Й. Ш. был старшим из 3 детей. Мать умерла, когда ему было 5 лет, вскоре после рождения самого младшего ребенка. Последний был сейчас же передан приемным родителям. Мальчик вместе со своим младшим братом остался на руках у бабушки. Дело в том, что отец покинул семью после смерти матери. Через два года бабушка пошла на работу, младший мальчик поступил в дошкольный детдом, а старший в учреждение для детей школьного возраста. Однажды, когда он гостил дома — по его собственному сообщению — он узнал, «что это случилось»: младший брат был отдан приемным родителям куда-то на Мораву. Мальчик был сильно потрясен, начал из учреждения убегать домой, т. е. к бабушке. Чтобы предотвратить побеги, его поместили в более отдаленное учреждение Так как он убегал и оттуда (без определенной мотивации), то его перевели в учреждение с повышенной воспитательной заботой. Мальчик убежал как-то и из этого детдома, но позднее «привык». О своем брате он «вспоминает больше всего» «любит его больше всех людей», хотя практически его не знает.
Пробелы в неполной семье можно во многих случаях успешно возмещать повышенной заботой и вниманием остающихся членов семьи. Так объясняется тот факт, что во многих семьях без отца или даже без матери дети растут здоровыми и что такими же здоровыми растут и многие дети, бывшие единственным ребенком в семье. Компенсаторные обстоятельства и, напротив, источники конфликтов, со своей стороны, определяются в некоторой мере обстоятельствами семейной диссоциации: иной бывает ситуация детей, рожденных вне брака, а иной детей осиротевших, иной, далее, ситуация детей разведенных родителей и иной, опять-таки, в семьях, распавшихся по другим причинам. б) Нынешнее положение детей, рожденных вне брака, так же, как положение одиноких матерей является в результате юридических мер, а также более прогрессивных взглядов общества значительно более благоприятным, чем это было раньше, однако все же здесь имеется повышенный риск, заключающийся в недостаточной заботе и воспитании. По данным литературы можно судить, что дети, родившиеся вне брака, бывают чаще недоношенными, мертворожденными, у них более высокая смертность и заболеваемость, их школьная успеваемость хуже и у них больше трудностей при социальном приспособлении. На основании данных утверждений нельзя, конечно, делать непосредственно выводов о ситуации, существующей в наших условиях, однако важным обстоятельством остается тот факт, что эти дети представляют значительную долю питомцев учреждений для грудных детей и детских домов, а это значит, что многим из них угрожают все опасности, приносимые данной ситуацией. После принятия в 1958 году законоположения о прерывании беременности у нас стало, конечно, заметным общее снижение числа детей, рождающихся вне брака, и пропорционально этому также снижение их числа в детских домах. Скажем, в детском учреждении для ползунков, где нами производились обследования с 1954 года, таких детей было вплоть до 1961 года приблизительно 50%, тогда как ныне эта цифра не превышает обычно 30%. Данная ситуация нас далеко еще не может удовлетворить. В положении одиноких матерей остается пока много нерешенных вопросов общественных, экономических, рабочих, квартирных и др. По-видимому, хорошую — хотя и опять-таки лишь частичную — помощь представляют интернаты для одиноких матерей с детьми, где, помимо яслей и детского сада, существует еще возможность соседского сотрудничества между матерями, а также профессиональной помощи социальной работницы, имеющейся в подобных учреждениях. Эти учреждения особенно себя оправдывают в отношении молодых матерей, предшествующий путь которых отмечен асоциальностью или тунеядством, причем их личность уже с раннего детства характеризуется признаками психической депривации. Естественно, что детям таких матерей депривация угрожает больше всего. Используя сосредоточенную индивидуально направленную социальную, воспитательную, а в случае надобности и психотерапевтическую помощь, можно разорвать цепь депривационных и конфликтных ситуаций, не разлучать мать с ребенком, но, наоборот, «социализировать» мать посредством ребенка. Из внебрачных детей, родившихся в Праге в 1970 г. (N = 586), лишь 6% было предложено матерями к усыновлению или удочерению. Из числа одиноких матерей 8,5% выразило в разговоре отрицательное отношение к ребенку, тогда как 75% чувствуют себя, имея ребенка, очень счастливыми. Дуновски, Кучера, Зеленкова (1974), проводившие в широком лонгитюдинальном исследовании наблюдение за этими детьми по сравнению с контрольной группой детей, родившихся в браке, свидетельствуют, однако, что внебрачные дети все-таки чаще характеризуются большим числом неблагоприятных признаков развития — они, например, бывают чаще больными, их чаще принимают на госпитализацию в больницы, их заболевания в целом бывают более тяжелыми и т. д. Раньше много одиноких матерей под давлением неблагоприятных экономических и общественных обстоятельств покидало своих детей сейчас же после рождения, тогда как в настоящее время это имеет место лишь весьма редко. Возникает, однако, опасность постепенной потери интереса к ребенку. Материнство без мужа приносит молодой женщине много ограничений и трудностей; если такая мать не может удовлетворительно с ними справиться, то она постепенно отдаляется от ребенка, становящегося для нее в данной ситуации основной обузой. в) Ребенок в семье, распавшейся из-за развода родителей, находится в несколько иной ситуации. Развод происходит обычно не сразу; внутреннее единство и отношения членов семьи бывают, как правило, нарушены уже ранее. Часто у ребенка имеется лишь незначительная связь с тем из родителей, с которым он ныне разлучается, но иногда данная связь может быть весьма тесной, и ребенок в таком случае перекосит разлуку почти так же тяжело, как смерть. Внутренние связи в семье, которая внешне распалась, могут быть очень тесными, причем их могут даже еще избыточно компенсировать: в такой ситуации ребенок,в сущности, не страдает от депривации, хотя, конечно, заместить полностью отсутствующих родителем бывает не слишком легко. Во многих разведенных семьях дети растут психически здоровыми и общественно хорошо адаптированными, однако в среднем все же дети из разведенных семей приспособлены хуже, как это показал Трнка (1961, 19В6) в своем обследовании 118 детей из разведенных семей и такого же числа детей контрольной группы. При оценке детей, производимой всем коллективом класса (не социометрическому методу), дети из разведенных семей значительно чаще оказывались нелюдимыми, уединяющимися, боязливыми, недисциплинированными, беспорядочными, склонными к ссорам. Они, очевидно, лишены эмоциональной и нравственной уверенности, часто поэтому испытывают недоверие и страх перед своим окружением, начинают стремиться к уединению и нередко впадают в мечтательное состояние, так что в школе их мысли «где-то витают». Недисциплинированность, как это показывает Трнка, представляет результат потери авторитета, склонность же к дракам — это компенсаторное проявление чувства неполноценности. Данные условия могут, несомненно, встречаться также в семье, выглядящей внешне единой, однако внутри с настоящим «аффективным разводом», тогда как юридический развод иногда означает, напротив, успокоение к стабилизацию. Психологически решающим является не юридическое единство или диссоциация, а скорее отсутствие внутреннего единства семьи. С точки зрения основных психических потребностей и их удовлетворения или неудовлетворения ситуация детей в семье, распавшейся в результате развода, вновь рассматривается в публикации авторов Маровой, Матейчека, Радвановоя Москва, 1981). К сравнительно неожиданному заключению приходит другая пражская исследовательская работа, схватившая более 2000 детей из так называемых проблемных семей (Дитрих с кол., 1981). Преобладающее число родителей детей в дошкольном возрасте и почти половина родителей детей в школьном возрасте предполагает, что дети являются «еще столь малыми, что развод их не затрагивает», но в то же время они приводят высокое число случаев поведения детей, которое можно обозначить как «сепарационное» и которое явно указывает не только на травматический, но и на депривационный характер потери одного члена родительской пары. В интересах полноты данный раздел следует еще дополнить тем, что развод родителей является далеко не единственной причиной внешнего распада семьи. Весьма вероятно, что несколько иной отклик в отношениях оставшихся членов семьи вызывает уход матери или отца на длительное время в больницу (в особенности, в психиатрическую лечебницу), иным образом выглядит ситуация при тюремном заключении какого-либо члена семьи из-за асоциального поведения, иная ситуация бывает при эмиграции или при длительном пребывании за границей и т. д. Исследовательских работ, которые могли бы предоставить нам в этих областях надежные данные, у нас, однако, пока нет. Для последующих исследований здесь имеется возможность как проверки серьезности данных ситуаций, так и установления их специфических черт. г) Алкоголизм Ситуация семьи с отцом алкоголиком является моделью отцовской (патернальной) депривации, где отец хотя и присутствует физически, но в воспитательном или стимулирующем отношениях он либо бездействует, либо же действует искаженно. В 1975—1980 гг. в Праге было проведено широкое обследование детей, проживающих в семьях, где отец состоит на противоалкогольном учете и подвергается соответствующему лечению (Матейчек, 1981). Имеется полная представительная совокупность данных о детях в Прахе в трех возрастных пределах: от четырех до шести лет, девяти—одиннадцати лет, тринадцати—пятнадцати лет. Подобно тому, как это было в случае «нежеланных» детей, с этими экспериментальными детьми парным образом соотносились контрольные дети того же возраста и пола, посещающие тот же детский сад или тот же класс. Это дети из комплектных семей, где родители приблизительно того же возраста, где у матери такое же образование, где в семье такое же число детей и где избранный парным образом ребенок занимает в последовательности то же место, что и экспериментальный ребенок. Дети подвергались исследованию с использованием многочисленных проб, причем о семьях было собрано множество независимых данных из медицинских учреждений, консультаций, школ и т. д. Систематически соблюдался принцип, чтобы никому из исследующих лиц не было известно, к какой группе относятся семья и ребенок. Интеллект детей, измеряемый стандартными тестами, в обеих группах практически не отличался. Не отличалось также состояние здоровья и не было различий в показателях раннего соматического и психического развития. Школьная успеваемость детей из «алкоголической» группы являлась, однако, значимо и консистентно более низкой, чем в контрольной группе. Поскольку отмечались различия между группами при оценке личных свойств матерью, отцом и учительницей, то во всех случаях они не были в пользу детей из алкоголических семей. О том же свидетельствует и сопрограмма: другие дети в классе значительно реже выбирают в качестве товарищей детей из алкоголических семей. Сами дети из алкоголических семей приводят отца существенно менее часто среди лиц, которых они любят больше всего на свете; в своих рисунках они отца чаще не изображают, а в вопросниках невротизма сами себя значимо чаще оценивают невротичными. Анамнез воспитания показывает, что в то время, как в контрольных семьях вместе с возрастом ребенка повышается отцовское участие в воспитании, в семьях алкоголиков данное участие остается на очень низком уровне. Из таких семей большее число детей помещалось в недельные ясли, в недельные детские сады и в детские дома. Мать и отец тут чаще разводились и чаще заключали новые браки. Собственное детство отцы и матери из этих семей чаще оценивают как недостаточно счастливое. Роли в семье здесь, как правило, бывают обратными. Строгий авторитет тут значительно чаще представляет мать. Здесь также существенно меньше отмечается последовательность и единство в воспитании. Подобным образом, как и при обследовании нежеланных детей, дети из семей алкоголиков также чаше охватываются детской психиатрической и психологической службой, причем их расстройства бывают более серьезными. В диагнозах снова заметен кумулятивный эффект, так что показатели плохой адаптации значимо дифференцируют между группами.
На основании диагнозов можно вывести целый ряд признаков отцовской депривации в семьях алкоголиков. Если обследуемую группу рассматривать в качестве целого, то отклонения опять-таки сравнительно незначительны, так что они заслуживают скорее названия субдепривации. Несмотря на это, очевидно, что в результате нарушенных отношений и сдвига ролей внутри семьи, нарушается положительная идентификация ребенка с родительскими моделями. Таким же образом применение им способностей интеллекта и положительное включение в коллектив сверстников превращается в проблематичное. Здесь возникает, далее, реальная опасность переноса внутренних условий психической депривации на дальнейшее поколение, как об этом свидетельствуют многочисленные исследовательские работы по иным областям психических нарушений. б) Социоэкономический и культурный уровень семьи |
