ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ

Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.

Отёска стен и прирубка косяков - Когда на доме не достаёт окон и дверей, красивое высокое крыльцо ещё только в воображении, приходится подниматься с улицы в дом по трапу.

Дифференциальные уравнения второго порядка (модель рынка с прогнозируемыми ценами) - В простых моделях рынка спрос и предложение обычно полагают зависящими только от текущей цены на товар.

ПАТОПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ РАССТРОЙСТВ МЫШЛЕНИЯ 2 страница

Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 11 12 Следующая

Особенно валидна эта методика в диагностике шизофрении — рисуночные образы не адекватны заданным словам ни в смысловом, ни в эмоциональном отношении. Здесь особенно важна интерпретация больным мотивов избрания того или иного рисуночного образа. В объяснениях больных шизофренией явственно обнаруживаются проявления паралогического и символического мышления, резонерства. Так, к слову «печаль» больной шизофренией рисует книгу и объясняет это следующим образом: «В книге Рокуэлла Кента есть печаль, сомнения, мировая скорбь». Другой больной слово «сомнение» обозначает рисунком спирали: «Сомнения никогда не кончаются, пребывают в процессе развития, приобретают латентность. Спираль может быть латентна в своем развитии». Иногда все пиктограммы представлены у больных шизофренией чрезмерно отвлеченными абстрактными значками. Такие формально-схематические пиктограммы отражают характерную для мышления этих больных «пустую» символику (Г. В. Биренбаум, 1934).

Ассоциативный (словесный) эксперимент. Методика используется для анализа характера ассоциаций и скорости их образования, позволяет изучить некоторые свойства личности обследуемого (выявление значимых словесных реакций, их форм).

Больному зачитывают заранее подготовленный список слов (30—40 существительных), лишенных какой-либо смысловой связи, и предлагают на каждое услышанное слово отвечать любым пришедшим в голову, как можно быстрее. Регистрируются время ответной реакции (ее латентный период) и характер слова-реакции. Обращается внимание на лаконичность или многословность речевых реакций, их соответствие слову-раздражителю или, наоборот, случайный характер. Многословные ответные реакции свидетельствуют о неспособности выполнить инструкцию, придерживаться заданного модуса деятельности. Некоторые больные, в основном отвечая одним словом, дают многословный ответ при воздействии неиндифферентного для них слова-раздражителя, например, отражающего бредовые переживания. При этом увеличивается и латентный период. Однако значение этого явления нельзя переоценивать, так как иногда аффективно-значимыми совершенно неожиданно для исследующего оказываются совсем другие слова, связь которых с болезненными переживаниями больного не лежит на поверхности. Поэтому включение в ассоциативный эксперимент таких аффектогенных слов должно базироваться на тщательном изучении анамнеза, конфликтной жизненной ситуации, индивидуальных особенностей личности больного, его патологической продукции (бредовых или сверхценных идей). Следует помнить, что увеличение латентного периода ассоциаций в ответ на аффективно-значимые слова наблюдается и у здоровых людей и само по себе не является признаком патологии.

Качественная характеристика ответных речевых реакций может производиться согласно классификации А. Г. Иванова-Смоленского (1933), различающего низшие (междометные, эхолалические, созвучные, экстрасигнальные, отказные, вопросительные и персевирующие) и высшие (индивидуально- и общеконкретные и абстрактные) речевые реакции. У больных шизофренией выделяют и атактические речевые реакции, которые не только не соответствуют слову-раздражителю, но для них нельзя найти раздражитель и в окружающей больного обстановке.

Подбор слов-антонимов.Методика является вариантом ассоциативного эксперимента, при котором четко регламентируется характер ответных реакций. В результате исследования определяется словарный запас больного, устойчивость избранного им модуса деятельности, состояние внимания. И здесь возможны атактические речевые реакции. Увеличение латентного периода при предъявлении слов-раздражителей абстрактного значения свидетельствует о некоторой недостаточности уровня обобщения. Анализируется дифференцированность и точность ответных реакций, возможность подобрать к одному слову несколько антонимов. Характерный признак обеднения словарного запаса при интеллектуальной недостаточности — образование антонима прибавлением к заданному слову частицы «не» (красивый — некрасивый, скупой — нескупой и т. д.). По увеличению латентного периода и ухудшению качества ответных реакций к концу исследования можно судить о повышенной истощаемости обследуемого.

Применение этой методики результативно при органических поражениях головного мозга, протекающих с интеллектуально-мнестическим снижением, и особенно при эпилепсии для выявления общей прогрессирующей олигофазии.

ТИПЫ РАССТРОЙСТВ МЫШЛЕНИЯ

Первую классификационную схему патологии мышления предложил W. Griesinger (1845). Он различал два вида аномалий мышления: болезненные представления относительно формы мышления и аномалии представлений относительно их ложного содержания (ложное содержание мыслей). К первой группе расстройств автор относил замедление и ускорение мышления, ко второй — бред. Сам W. Griesinger подчеркивал условность такого деления, указывая, что эти два рода отклонений он выделяет для большей наглядности.

Деление патологии мышления на расстройства по форме и по содержанию сохранилось с небольшими изменениями до нашего времени и вошло в большинство руководств по психиатрии. М. О. Гуревич (1949) различает формальные, непродуктивные расстройства мышления (в смысле патологии процесса мышления) и характеризующиеся патологической мыслительной продукцией (бредом, сверхценными и навязчивыми идеями).

По форме и содержанию делит расстройства мышления Н. J. Weitbrecht (1973). Н. М. Жариков (1978) различает расстройства мышления, связанные с нарушениями ассоциативного процесса, его стойкости и целенаправленности, а также с патологией суждения.

Некоторые классификационные схемы расстройств мышления усложнены дополнительно проводимой дифференциацией группы формальных расстройств его. Так, А. Р. Noyes и L. С. Colb (1963) различают расстройства течения мышления (ускорение, замедление), формы (например, аутистическое мышление) и сущности его (навязчивые, сверхценные и бредовые идеи).

В. М. Банщиков, Ц. П. Короленко и И. В. Давыдов (1971) различают расстройства мышления в связи с патологией ассоциативного процесса и суждения. Расстройства мышления, относящиеся к первой группе, они делят на патологию по темпу течения ассоциативного процесса, нарушению стройности его течения (разорванность, бессвязность мышления, паралогическое мышление) и целенаправленности (обстоятельное, персевераторное, символическое, аутистическое мышление).

A. Janik и К. Dusek (1974) различают нарушения динамики мышления (ускоренное, замедленное), структурных механизмов (персеверации в мышлении, ментизм, резонерство, символическое, паралогическое, агглютинирующее, кататимное и голотимное, ананкастическое, интровертированное, аутистическое, инкогерентное мышление и т. д.) и содержания его.

Я. П. Фрумкин, Г. Л. Воронков и И. Д. Шевчук (1977) делят расстройства мышления на нарушения его темпа, формы и содержания.

Лишь A. Janik и К. Dusek включают в свою схему слабоумие, рассматривая его в группе патологии структуры мышления. С известными оговорками с такой квалификацией мышления при слабоумии следует согласиться, так как слабоумие в чистом виде (имеется в виду синдром простого слабоумия) является негативным, дефицитарным симптомокомплексом и не может быть отнесено к расстройствам мышления по содержанию, т. е. к продуктивным, по М. О. Гуревичу.

Разделение расстройств мышления на группы, как и всякая классификационная схема, является условным. Клиническая практика показывает множество примеров этого. Так, известна тесная связь между вязким мышлением и эпилептическим слабоумием. В клинической картине шизофренического бреда мы видим проявления паралогического, аутистического и символического мышления. С символическим мышлением мы встречаемся при навязчивых состояниях ритуально-ананкастического характера. Наблюдаются сложные переплетения различных видов расстройств мышления, и поэтому описание отдельных их типов первоначально возможно лишь при условии выделения основных, наиболее типичных проявлений и отвлечения от ряда признаков, свидетельствующих о близости этих расстройств с другими. Лишь после этого можно говорить о соотнесении определенного типа расстройств мышления с другими, близкими ему по механизмам симптомообразования.

УСКОРЕННОЕ МЫШЛЕНИЕ

Ускорение мышления характерно для маниакальных и гипоманиакальных состояний различного генеза и наблюдается при маниакально-депрессивном психозе, а также при маниоформных состояниях экзогенного происхождения, иногда при шизофрении, главным образом в дебюте и при циркулярной ее форме. На первый план при ускорении мышления выступают нарушения его динамики, проявляющиеся в лабильности суждений.

Характерны быстрое, облегченное возникновение и смена мыслей. Суждения больных при ускоренном мышлении отличаются поверхностностью. Этим, а также расстройствами внимания, присущими состояниям с ускоренным мышлением, объясняется малая умственная продуктивность больных в маниакальном состоянии. Еще ниже умственная продуктивность при симптоматических маниях интоксикационного или инфекционного происхождения, так как в этих случаях большое значение приобретают явления повышенной истощаемости психических процессов (такие состояния квалифицируют как астено-маниакальные). Относительно хорошей может быть работоспособность больных при легких гипоманиакальных состояниях, при циклотимии. Чем больше выражено ускорение мышления, тем менее результативна деятельность больного.

Нарушения внимания при маниакальных состояниях в первую очередь характеризуются его неустойчивостью. Сочетание неустойчивого внимания, облегченного образования ассоциаций, ускоренного течения мыслей приводит к своеобразным изменениям речи больного — отдельные высказывания не связаны какой-либо общей идеей, характерны случайные ассоциации, нередко по созвучию. Объектом мышления становится любой предмет, на который больной обратил внимание. При значительном ускорении мышления говорят о скачке идей — мысли так быстро сменяют друг друга, что со стороны это воспринимается как непрерывный словесный поток. В то же время при скачке идей в отличие от шизофренической разорванности нетрудно все же уловить последовательность мыслей и их, хотя и весьма поверхностную, взаимосвязь. Лишь в случаях крайне резкого ускорения мышления наблюдатель утрачивает способность улавливать переходы между отдельными мыслями. В этих случаях говорят о маниакальной (вихревой) спутанности. Ускоренное мышление в силу своей неустойчивости характеризуется легкой утратой объекта рассуждения.

Речь при скачке идей отражает хаотичность и повышенную изменчивость целенаправленности мыслительных процессов, высокую отвлекаемость больного. При ускоренном мышлении больные не останавливаются на отдельных идеях, их суждения поспешны, непродуманны, односторонни, поверхностны. Ускоренное мышление в целом поверхностное, непоследовательное.

При психологическом исследовании такие непродуманные, поспешные суждения больных легко корригируются при указании обследуемому на допущенную ошибку. Исключение составляют случаи гневливой мании, когда больной резко отрицательно воспринимает любую попытку вмешательства в его рассуждения.

Впечатление об ускорении течения психических процессов при объективном обследовании больных в маниакальном состоянии оказывается внешним. Так, скорость сенсомоторных реакций и латентный период между произнесением слова-раздражителя и ответной реакцией в словесном эксперименте у них часто не ускорены. Наоборот, эпизодически наблюдается увеличение этих показателей а связи с неустойчивостью внимания. Ускорение мышления определяется легкостью возникновения ассоциаций и лабильностью суждений, быстрой сменой мыслей.

Обычно ускоренное мышление протекает на фоне повышенного настроения, эйфории. При этом отмечается кажущееся на первый взгляд парадоксальным явление — при явной поверхностности суждений и малой продуктивности мыслительной деятельности больные в маниакальном состоянии поражают иногда собеседника меткими замечаниями, своей наблюдательностью. Дело в том, что интеллектуальный уровень у них не снижен, не страдают и способность к остроте суждения, остроумие, нередко злое, наблюдательность. Эту особенность таких больных А. А. Перельман (1957) рассматривал как признак сохранности потенциальных возможностей их интеллектуальной деятельности, детерминирующих целевых установок в мышлении. В то же время у них отмечается некоторая бесконтрольность суждений, слабость тормозных установок, что проявляется в известном снижении чувства такта, недостаточной способности смущаться. Этим объясняется то, что больной в маниакальном состоянии может сказать другому человеку в лицо то, что здоровый предпочтет утаить.

W. Jahrreiss (1928) различал следующие варианты скачки идей.

1. Мысленная скачка идей — богатая и бедная образами. Картина богатой образами скачки идей соответствует ее описаниям при типичной циркулярной мании. Бедная образами скачка идей отличается малым количеством возникающих в мышлении больного представлений при вихревом его ускорении. Клинически бедная образами скачка идей проявляется главным образом в ускорении речи и многословности при нешироком круге представлений и образов. Переходы от одной мысли к другой происходят не столько в силу лабильности мышления, легкости возникновения смысловых ассоциаций, сколько по созвучию или под влиянием внешних впечатлений. Значительно меньше в мыслительной продукции больных при бедной образами скачке идей можно проследить роль внутренних побудительных механизмов. Речевой натиск не соответствует поражающему своей бедностью объему возникающих в содержании представлений и образов. Мышление при этом малосодержательно, несмотря на внешнее его ускорение. В таких случаях говорят о малопродуктивной мании, что всегда должно настораживать психиатра в плане возможной диагностики шизофренического процесса.

2. Речевая скачка идей также главным образом основана на ассоциациях по созвучию и нередко наблюдается при маниоформных состояниях у больных шизофренией. Нередко она наблюдается при кататоническом возбуждении.

3. «Немая», бедная речью скачка идей называется еще вихревым наплывом мыслей — ментизмом (P. H. Shaslin, 1914). Под ментизмом понимают наплыв мыслей, воспоминаний, образов. Симптом этот отличается непроизвольным возникновением и неподчиняемостью воле больного. Субъективно больной крайне тягостно переживает наплыв мыслей, их направленность совершенно не зависит от его сознания, никаким волевым усилием наплыв мыслей нельзя ни прекратить, ни направить в обычное русло рассуждений. Нередко эти мысли даже не приобретают четкого речевого оформления и возникают в сознании в виде лишенных конкретного содержания образов, представлений, понятий. Многие психиатры ментизм рассматривают как вид ассоциативного автоматизма (малый автоматизм). Ментизм наблюдается при шизофрении (особенно в дебюте и при вялом течении процесса, когда нет еще выраженного психического дефекта), иногда при экзогенно-органических психозах, в их начальной стадии, в случаях нерезких расстройств сознания при маниакальном ступоре'. В ментизме К. А. Скворцов (1938) видел начальный этап автоматизма, начало наступающего отчуждения мыслей. Характерная особенность ментизма при шизофрении — его затяжное течение, наплыв мыслей лишь на короткое время оставляет больного.

4. Вихревая спутанность рассматривается как высшая степень выраженности скачки идей. Вихревую (маниакальную) спутанность трудно отличить от спутанности при экзогенно-органических психозах, от аментивного состояния. Их дифференцирование возможно лишь при анализе движения психопатологической симптоматики и при учете соматического состояния больного. В. П. Осипов (1923) считал, что в основе вихревой спутанности лежит слабость ассоциативного процесса в связи с соматогенной астенией.

С клинической точки зрения ускорение мышления не однозначный в диагностическом отношении симптомокомплекс. Разнообразие его проявлений отражает как специфическую сущность патологического процесса, так и присущие той или иной стадии болезни особенности патогенеза и нередко остроту течения заболевания, интенсивность его выраженности.

Следует отметить, что наличие ускоренного мышления значительно затрудняет патопсихологическое обследование больного. Это в первую очередь относится к маниоформным состояниям у больных шизофренией. Ускорение мышления нередко в таких случаях маскирует типичные для шизофрении расстройства мышления. Лишь когда сходят на нет маниакальноподобные проявления, отчетливо выступают расстройства мышления шизофренического характера. Об этом надо помнить и не спешить с диагностическим суждением в случаях, когда в клинической картине одновременно отмечаются признаки ускорения мышления и шизофренические симптомы.

ЗАМЕДЛЕННОЕ МЫШЛЕНИЕ

Замедление (заторможенность) мышления характеризуется замедлением темпа течения мыслительных процессов, уменьшением количества идей. Сами больные говорят о чувстве затруднения мышления, об ощущении своей интеллектуальной несостоятельности, жалуются, что у них «мало мыслей». У таких лиц отмечается существенное замедление темпа ассоциаций, отчетливо проявляющееся увеличением латентного периода словесных реакций в ассоциативном эксперименте. Замедленное мышление характеризуется уменьшением количества представлений, оно малоподвижно, инертно. Затруднен переход от одной мысли к другой. Это приводит как бы к застреванию на мысли. Такое явление обозначается как моноидеизм. Можно думать, что он играет существенную роль в стойкости бредовых переживаний у больных с замедленным мышлением. Хотя уровень процессов обобщения и отвлечения при этом не снижен, отмечаются затруднения осмысления. В своих рассуждениях больной медлителен, с трудом подходит к цели, испытывая затруднения и в формировании словесного отчета о ходе мыслей. Качественное изменение мышления проявляется и в том, что страдает его направленность — больные жалуются на невозможность закончить процесс размышления, говорят, что им трудно довести свои рассуждения до конца.

Представление больного о цели мыслительной деятельности существенно не страдает, но формируется оно значительно медленнее, чем у здорового человека. Но, даже осознав цель мышления и не обнаруживая снижения интеллектуального уровня в своей мыслительной деятельности, больной ее либо вовсе не достигает, либо достигает лишь частично и с большим трудом. Замедление мышления одинаково сказывается в затруднениях как формирования цели мышления, так и в достижении этой цели, т. е. в результативности мыслительной деятельности.

Замедленное мышление часто входит в структуру брадипсихизма, включающего замедление и других психических функций — речи, эмоциональной реактивности, психомоторики.

Замедление мышления по своим клиническим проявлениям противоположно ускорению мышления и чаще всего наблюдается при депрессивных состояниях, при астении. Классическая картина замедленного мышления наблюдается при циркулярной депрессии. Тугоподвижность протекания мышления, моноидеизм, своеобразная избирательность мышления, обусловленная аффективным состоянием больного (наиболее актуальными представляются больному отрицательно эмоционально окрашенные мысли и неприемлемыми — мысли, противоречащие грустному настроению), что способствует возникновению у больных бредовых идей самообвинения, самоуничижения, греховности.

Замедленное, заторможенное мышление наблюдается и при органических поражениях головного мозга, например при некоторых формах эпидемического энцефалита, опухолях головного мозга, в этих случаях оно тесно связано с явлениями брадипсихизма. Причина замедленного мышления в этом случае — общее замедление темпа психических процессов в связи с патологией подкорковых образований лобных отделов и ствола мозга.

Замедленное мышление может наблюдаться и при шизофрении, главным образом при мутизме, отмечающемся в дефектных состояниях, при наличии выраженных эмоционально-волевых изменений, бедности побуждений. При этом имеют место как значительная заторможенность мыслительного процесса, так и снижение моторно-речевой деятельности, затруднения вербализации мысли.

Е. Bleuler (1920) указывал на то, что мутизм может иметь в своей основе различные причины (негативизм, бредовые переживания, наличие императивных, запрещающих больному разговаривать галлюцинаций). Однако главная его причина — обеднение душевного мира больного шизофренией, безразличие к задаваемым ему вопросам, отсутствие интереса к окружающему. В ряде случаев шизофренический мутизм отражает присущую этому заболеванию парадоксальность протекания психических процессов. Например, в кататоническом ступоре больной не отвечает на обычную речь, но обнаруживает естественную реакцию на тихую, шепотную речь (этот признак трактуется с точки зрения концепции И. П. Павлова о гипноидно-фазовых состояниях и поэтому носит название симптома Павлова). Другим таким симптомом является симптом последнего слова (К. Kleist, 1908) —больной отвечает на вопрос уже после того, как задававший его удалился из комнаты.

ЗАДЕРЖКИ МЫШЛЕНИЯ

Задержки мышления (шперрунги) проявляются во внезапной остановке течения мыслей на несколько секунд, минут, а иногда даже на несколько дней.

Задержки мышления считаются симптомом, типичным для шизофрении, однако Е. Bleuler (1920) указывал, что сам по себе этот симптом еще не является признаком патологии, так как и у здоровых под влиянием аффекта наблюдаются задержки мышления или в двигательной сфере, например при так называемом экзаменационном ступоре. Задержки мышления, считал он, можно рассматривать как признак шизофрении в тех случаях, когда они недостаточно психологически понятны, или длятся слишком долго, или повторяются часто. Н. J. Weitbrecht (1973) указывает, что шперрунги наблюдаются и при острых экзогенных психозах.

Задержки мышления легко обнаруживаются в беседе — больной внезапно умолкает, а потом объясняет свое молчание тем, что у него произошла задержка мыслей, на какое-то время возникло чувство отсутствия их.

Часто после шперрунга у больного появляется новая мысль, не связанная с предшествовавшей. Е. Bleuler (1920) видел основное клиническое отличие шперрунга от заторможенности мышления в том, что он не влияет на скорость протекания ассоциативных процессов. После него в дальнейшем у больных отмечается вновь тот же темп течения мыслей и речи, достаточная громкость голоса, живость реакций. Больному, которому на время удалось преодолеть заторможенность, трудно даются любые проявления психической деятельности.

Иногда задержки мышления наблюдаются вместе с признаками психического автоматизма и явлениями деперсонализации, и состояние отсутствия мысли больные объясняют как их «отнятие».

Шперрунги рассматриваются как следствие нарушения целенаправленности психических процессов (А. А. Перельман. 1957; С. Schneider, 1930).

РАЗОРВАННОСТЬ МЫШЛЕНИЯ

Разорванность мышления является, по мнению большинства исследователей, одним из наиболее типичных для шизофрении расстройств его. Есть, однако, и иная точка зрения. Так, К. Schneider (1962) считал разорванность малодифференцированным признаком и не относил ее к симптомам I ранга при шизофрении. Разорванность или крайне трудно дифференцируемые с ней расстройства мышления иногда обнаруживаются при органических поражениях головного мозга.

Для обозначения этого типа расстройств мышления пользуются также термином «бессвязность», однако понятие бессвязности применяется в отношении расстройств мышления другого генеза — говорят о бессвязности маниакальной, аментивной. Поэтому предпочтительнее использовать термин «разорванность», традиционно принятый в психиатрии со времен Е. Kraepelin. В равной мере нельзя считать удачным обозначение высокой степени разорванности термином «инкогеррентность», который, как правило, определяет состояние мышления при аменции.

Разорванность относится к наиболее выраженным расстройствам мышления при шизофрении. Клинически она проявляется в неправильном, необычно-парадоксальном сочетании представлений. Отдельные понятия вне всякой логической связи нанизываются друг на друга, мысли текут вразброд. Разорванность мышления отражается в речи, поэтому говорят и о речевой разорванности. Разорванная речь лишена содержания, хотя вследствие сохранения грамматических связей между отдельными элементами фраз кажется внешне упорядоченной. Поэтому разорванность определяется как семантическая диссоциация при известной сохранности синтаксической стороны речи. Грамматический строй речи нарушается в тех случаях, когда разорванность достигает крайней степени выраженности, при этом страдает и логическое построение речи, и ее синтаксическая структура.

К. Займов (1961) писал о возможности выделения показателя степени разорванности, определяемой количеством смысловых разрывов на 100 слов.

Сохранность синтаксической формы речи не дает, однако, оснований говорить об отсутствии грамматических расстройств вообще. Страдает фонетическая сторона речи — замена звуков, появление неправильных ударений, искажение интонаций, модуляций голоса (все это нередко воспринимается как проявление манерности). К грамматическим нарушениям речи при разорванности надо отнести и деструкцию слов, появление неологизмов. На фоне нарастающей фрагментарности речи появляются нелепые искажения обычных слов, бессмысленные словообразования, конгломераты обломков слов: «капитаран», «будздарет», «рупталь», «трамволь». В известной мере такого рода неологизмы, чаще всего бессистемные и лишенные смыслового значения, внешне напоминают литеральные парафазии у больных с моторной и сенсорной афазией, однако существуют четкие различия, помогающие правильно квалифицировать эти речевые расстройства. Такого рода пассивные (в понимании J. Seglas, 1892) неологизмы отличаются большой нестойкостью, вариабельностью.

К. Kleist (1914, 1923, 1925, 1934, 1959) сближал расстройства речи при шизофрении с явлениями моторной и сенсорной афазии, а неологизмы — с парафазиями. Так, при кататонических состояниях К. Kleist чаще всего находил обеднение запаса слов, аграмматизм, характерный для лобной локализации поражения. При параноидной шизофрении автор наблюдал преимущественно парафатические расстройства, напоминающие литеральные парафазии, проявления височного параграмматизма, патологическое словообразование, напоминающее сенсорную афазию. Явления жаргон-афазии, наблюдающиеся при резко выраженной сенсорной афазии, он идентифицировал с шизофазией. Это, очевидно, сыграло известную роль в возникновении утверждения Ф. И. Случевского (1975) об органически-церебральном генезе шизофазии. Психоморфологические воззрения К. Kleist особенно отразились в попытке связать паралогию, которую он рассматривал как очаговый симптом, с поражением области коры большого мозга на стыке затылочной и височной долей слева.

Н. П. Татаренко (1938) собрала большой клинический материал о нарушении употребления и новообразованиях слов при шизофрении. Она описывает фонетическую и семантическую замену слов, сгущение и неправильное образование их, простое искажение. Автор указывала, что существует лишь формальное сходство этих, афазиеподобных, по ее определению, расстройств речи у больных шизофренией с парафатическими и афатическими расстройствами. М. С. Лебединский (1938) четко разграничил с помощью клинико-психологических критериев шизофренические и афатические расстройства речи.

В отличие от литеральных парафазии расстройства речи при шизофрении не зависят от ситуации речевого общения, речь больных лишена целенаправленности. При афазии больной стремится заменить искаженное слово правильным, своей мимикой он обращает внимание собеседника на допускаемые им в речи ошибки и трудность, невозможность для него их исправления. Элементы афатической речи, несмотря на их дефектность, подчинены смысловой задаче, тогда как разорванная речь больного шизофренией демонстрирует преобладание формальной стороны слова, его фонетической структуры при наличии выраженной недостаточности смысловой, семантической стороны речи.

Диагностически важным является то обстоятельство, что разорванность мышления проявляется у больных даже при отсутствии собеседника, при ничем извне не вызываемой спонтанной речи (симптом монолога).

Разорванность обычно отражает остроту течения шизофренического процесса. В начале заболевания она отмечается при наличии общего психомоторного возбуждения. По мере нарастания психического дефекта разорванность также претерпевает изменения — речь становится более фрагментарной, в ней выявляются и приобретают все большее значение стереотипии.

Особенно легко разорванность выявляется в письменной речи больных. Очевидно, это объясняется тем, что письменная речь является более сложным образованием (в ее осуществлении участвует большее количество звеньев функциональной системы речи) и относительно позже приобретаемой в онтогенезе формой речевого общения. Нередко разорванность в письме сопровождается симптомами нарушения моторного компонента письма, обращают на себя внимание витиеватая манерность почерка, склонность больного к довольно стереотипным украшениям, завитушкам, какое-то особое тонирование элементов букв. Так, буква исполняется без нажима, тонкими линиями, а отдельные ее компоненты удваиваются параллельными линиями и т. п.

Разорванность не является стабильным симптомом. Степень ее выраженности у больного может меняться, и без лечения она может исчезать при спонтанной ремиссии. Еще более явной стала ее обратимость в связи с применением в психиатрической практике нейролептических средств. Курабельность разорванности под влиянием этих препаратов подтверждает мнение о том, что этот вид патологии мышления не обусловлен, как думали раньше, органически-деструктивными изменениями.

Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 11 12 Следующая