 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ
| Понятия смысла в русской православной мысли. Небольшое лирическое отступление
Представление Франкла о смысле, как о свободном выборе конкретной личности в зависимости от конкретной ситуации, есть то «слабое звено», которое не позволяет широко использовать метод Франкла в психотерапии. Психолог или психотерапевт, стоящий на позиции православия с такой трактовкой смыслов согласиться не может. Христианство, как мировоззрение дает нам ответы на эти вопросы вполне точно и определенно. Для тех, кто не пожалеет времени и займется изучением этого вопроса, станет ясно, что практически не существует ни одной темы, ни одного вопроса, на которые бы христианское учение не дало исчерпывающего ответа. И эти ответы не теоретические измышления разума. Все они подтверждаются аскетическим личным опытом святых подвижников. В христианстве считается, что Истина открывается только сердцу, очищенному от страстей, а истинное богословие – это в первую очередь личный опыт богопознания. Только отвлеченными логическими построениями Истину обрести невозможно. За ними всегда должен стоять живой опыт. Таким образом, мы подошли к пониманию того, что вопрос о смысле человеческой жизни – один из важнейших. Для прояснения этого ключевого момента я предлагаю обратиться к наследию русской православной философской мысли. Работа под названием «Смысл жизни» была написана православным философом Евгением Николаевичем Трубецким в начале прошлого века. Во вступлении к статье автор отмечает, что внешним поводом его труда явились мучительные переживания мировой бессмыслицы, достигшие в те дни необычайного напряжения. Россия стояла на пороге жесточайших страданий. Как всегда это бывает, искажения начинаются в сфере человеческого духа. Гордыня – название этому искажению. Человек начинает думать, что он может благополучно существовать в этом мире без Бога. Что он сам себе бог. Затем эти искажения укрепляются в сознании и отражаются в действиях и поступках. Поэзия того времени отражает это очень точно. Позвольте мне привести строки из поэмы Сергея Есенина «Инония», опубликованной в 1918 году: Не устрашуся гибели, Ни копий, ни стрел дождей, — Так говорит по Библии Пророк Есенин Сергей. Время мое приспело, Не страшен мне лязг кнута. Тело, Христово тело, Выплевываю изо рта. Не хочу восприять спасения Через муки его и крест: Я иное постиг учение Прободающих вечность звезд. … Радуйся, Сионе, Проливай свой свет! Новый в небосклоне Вызрел Назарет. Новый на кобыле Едет к миру Спас.Наша вера – в силе. Наша правда – в нас!.» [Есенин С.А., Т.2, 2002] Снова и снова человек в опьянении свободой, совершает первородный грех Адама, пытаясь устроиться в этом мире без Бога, возомнив в своей тварной ограниченности богом себя. И каждый раз это оборачивается трагедией личной и социальной. Максимилиан Волошин описывает происходящее, как бы свысока, охватив взором всю Россию. Поэтическая интуиция автора очень четко ухватывает трагические последствия человеческой гордыни. Его поэма «Северовосток» (1920 г.) приводится не полностью: Расплясались, разгулялись бесы По России вдоль и поперек. Рвет и крутит снежные завесы Выстуженный северовосток. Ветер обнаженных плоскогорий, Ветер тундр, полесий и поморий, Черный ветер ледяных равнин, Ветер смут, побоищ и погромов, Медных зорь, багровых окоемов, Красных туч и пламенных годин. … Сотни лет тупых и зверских пыток, И еще не весь развернут свиток И не замкнут список палачей, Бред Разведок, ужас Чрезвычаек – Ни Москва, ни Астрахань, ни ЯикНе видали времени горчей. …[Волошин М.А., 2009] По учению святых отцов, Господь излечивает человека от гордыни тем, что попускает ему пережить скорби и страдания. Жизнь духа начинает пробуждаться в страдании. Социальные процессы, положившие начало жестокому времени, требуют осмысления. Работа князя Трубецкого «Смысл жизни» впервые была опубликована в 1918 году в Москве. Автор со всех сторон рассматривает проблему смысла, отвергая понятия так называемых ситуативных или субъективных смыслов. Для него вопрос о смысле – это вопрос о безусловном значении чего-либо, то есть о таком мысленном значении, которое не зависит от чьего-либо субъективного усмотрения, от произвола какой-либо индивидуальной мысли. Речь у него идет не о том, что значит данное слово или переживание для того или другого, а о том, что оно должно значить для всех. Ниже приводимый его образный пример помогает нам осознать, как опасно доверять своему субъективному восприятию. Такое субъективное восприятие чего бы то ни было, в святоотеческой литературе называется «мнением». Мнение – это именно ложное субъективное восприятие, которое сформировалось на основе чувств, неполной информации, и выразилось в форме суждения или концепции. Святые Отцы рассматривают мнение, как форму прелести и всегда предупреждают, что с «мнениями» надо быть крайне осторожными. Они не могут отражать Истину именно в силу своей субъективности и ограниченности. Если говорить о психотерапии, то причиной многих проблем являются те ложные установки, укорененные в сознании, которые воспринимаются человеком как истина. Сознательно, или чаще не осознавая этого, мы выстраиваем свою жизнь, следуя этим установкам. Психотерапевты работают с установками, которые имеют ограничительную функцию и не позволяют человеку продвигаться дальше к реальному познанию себя и беспристрастному видению ситуации. Путь к внутренней свободе сопряжен с познанием истины. В Евангелие от Иоанна(8;32) написано: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными». Вот какой простой и наглядный пример о возможном формировании ложного смысла происходящего приводит Трубецкой: «Положим, я сижу на берегу большой реки. Я вижу вдали что-то похожее на туман; потом впечатление проясняется; и я отчетливо воспринимаю какой-то дымок. Может быть, это — поднявшееся над рекой облако; может быть, это — дым отдаленной фабричной трубы или идущего вдоль берега паровоза. Но вот дымок, казавшийся сначала неподвижным, начинает приближаться, следуя извилинам реки; а вместе с тем мое ухо ясно начинает различать усиливающееся по мере приближения шлепанье по воде. И вдруг мне окончательно становится ясным несомненный смысл всего воспринимаемого, смысл, разом превращающий весь хаос моих восприятий во единую, целостную картину. Это — пароход идет вниз по течению! Все, что раньше мне представлялось или казалось, — облако, дым фабрики или паровоза — отбрасывается мною как только мое, мнимое, психологическое. Я нашел нечто сверхпсихологическое, что больше всех моих ощущений, переживаний, мыслей, общее искомое моих мыслей, которое ими предполагается и которое поэтому называется «с-мыслом». В отличие от всего того мнимого, кажущегося, что я отбросил, это мысленное содержание, сознаваемое мною как смысл, утверждается мною как общеобязательное. Раз для меня ясно, что я вижу и слышу пароход, идущий против течения, я требую, чтобы и все признавали то же самое. То же самое мысленное содержание должно выразить «с-мысл» переживаний и восприятий других людей, которые тут же рядом со мною смотрят вдаль в том же направлении и слушают». [Трубецкой Е.Н., 1994, с.6]. Неверное определение смысла приводит к заблуждениям, то есть блужданию вдалеке от Истины. Такое значение вопроса о смысле может быть показано на любом конкретном примере. Этот пример характерен и для психотерапии. Для решения проблемы важно ее верное обозначение. Исходя из этого обозначения, то есть смыслового содержания, принимается решение о путях ее разрешения. Если психотерапевт стоит на позиции фрейдизма, и видит в возникновении невроза только вытесненную сексуальность, то и решаться эта проблема будет соответственно. Потребовалось достаточно времени, чтобы психотерапия продвинулась к осознаванию того, что и логотерапия Франкла, предлагающая искать ситуативные смыслы, также приводит к заблуждениям, если эти смыслы не обращены к Богу. В дальнейшем может возникнуть вопрос, а к какому Богу обращается человек. Ведь очень часто он обращается к своему «мнению» о Боге. А значит, оказывается в ложном представлении. И снова удаляется от Истины. Нахождение ответа на этот вопрос имеет решающее значение. Человек – единственное живое существо, которое способно задавать вопрос о смысле своего бытия. По-видимому, он сотворен таким образом, что наличие этого вопроса в нем присутствует. И этот вопрос вынуждает его искать ответ, мучительно переживая состояние экзистенциального вакуума. Русский человек особенно чувствителен к этому вопросу. Мы хорошо знаем это, сопереживая поиску героев Федора Михайловича Достоевского. Вопрос о смысле у Достоевского превращается в вопрос о Боге. И у Него же герои его романов находят ответ. Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» – это, по сути, поиск Раскольниковым Бога, вернее даже проверка своей жизнью, поступком, жесткий эксперимент над собой. И все ради того, чтобы найти ответ на вопрос: а есть ли Бог? Раскольников исследует такие философские понятия как свобода и своеволие. Он проверяет, существуют ли объективно нравственные законы, или это плод человеческого разума, выстроенных этим разумом этических норм. Причем это исследование Раскольников проводит не теоретически сидя за столом в кабинете, а всей своей судьбой. Ответ находится. И как говорится, он дорогого стоит. Он находит ту «драгоценную жемчужину», ради которой мы можем оставить все без сожаления. И ради обретения ее происходит примирение со всем, что ниспосылается нам Богом. Но обрести Бога (поверить в Бога), это только начало. Надо знать, что с этим делать дальше. Ведь обретение Бога, подразумевает начало глубокой трансформации личности. В чем она заключается, каково наше участие в этом процессе? Какова конечная цель? Коротко и ясно отвечает на эти вопросы наш современник о. Александр Мень: «Смысл жизни заключается в том, чтобы человек, созданный по образу и подобию Божию, приближался к своему Первообразу. Это одновременно и смысл и цель. Мы в себе открываем вот это заключенное в нас Царство, и в нас начинает говорить Вечность. И тогда мы поднимаемся над суетой, мы перестаем быть рабами повседневности, мы умеем мужественно сопротивляться обрушивающимся на нас несчастьям». [ Мень А. 1999, с.67] Серафим Саровский на этот же вопрос ответил еще более кратко: «Смысл жизни в стяжании Духа Святаго». [Всемирный светильник, 1884, с.106] Жизнь наша наделена смыслом изначально, знаем мы об этом или нет. И все ситуативные смыслы и выборы, так или иначе, должны определяться этим основным смыслом. Любой другой выбор не достигает цели, а следовательно, не способствует нашему исцелению, лишает внутреннюю структуру человека целостности. Собственно говоря, чем и характеризуется невроз – невыносимым состоянием внутренней расщепленности. Для психотерапии характерны такие термины, как «субличность», «расщепленность сознания», «фрагментарность мышления». Иногда, говоря об одном человеке, оперируют понятиями: «внутренний ребенок», «внутренний родитель», «внутренний взрослый» (трансактный анализ Э.Берна). Все эти термины, используемые в различных направлениях психотерапии, отражает наличие внутреннего конфликта, нарушенной психической целостности. Чтобы с этим справиться, нам следует ясно увидеть, в чем суть этого нарушения целостности. Как оно произошло? И каковы пути ее обретения, то есть, какими путями нам достичь исцеления. На эти вопросы мы находим самые полные ответы в святоотеческой антропологии. Если исходить из предположения, что Господь попускает человеку скорби и страдания для исцеления души, то нам становится понятно, что невротические состояния даются человеку не случайно. Они призывают его к действию, к изменениям. Сама невыносимость внутренних состояний, которыми характеризуется невроз, заставляет человека подняться над обыденной суетой и начать задавать себе вопросы, которые раньше его не беспокоили. В наше время, когда невротическое состояние скорее норма, чем исключение, человек вынужден преодолевая его, обращаться к высшим ценностям. Довольно часто в моей практике приходилось слышать от клиента примерно такую фразу: если бы не невроз, я бы не обратился (не обратилась) к Богу. Оглядываясь назад, на свою жизнь, человек, исцелившийся от невроза, вполне осознанно может сказать: слава Богу за все! Это фраза отражает состояние глубокого примирения и с собой, и с людьми, и с Богом. В этом состоянии отсутствует сожаление о выпавших на долю скорбях и трудностях. А также отсутствует тревога за будущее. Как правило, чтобы прийти к этому, необходима длительная внутренняя работа человека над собой. Видимо, не каждый человек на это способен. Эта работа требует от нас определенного мужества. И выполнить ее можно только совместными усилиями самого человека и Бога. Господь нас все время ставит перед выбором и никогда не лишает нас свободы сделать этот выбор. |
