 ПОЗНАВАТЕЛЬНОЕ Сила воли ведет к действию, а позитивные действия формируют позитивное отношение Как определить диапазон голоса - ваш вокал Игровые автоматы с быстрым выводом Как самому избавиться от обидчивости Противоречивые взгляды на качества, присущие мужчинам Вкуснейший "Салат из свеклы с чесноком" Натюрморт и его изобразительные возможности Применение, как принимать мумие? Мумие для волос, лица, при переломах, при кровотечении и т.д. Как научиться брать на себя ответственность Зачем нужны границы в отношениях с детьми? Световозвращающие элементы на детской одежде Как победить свой возраст? Восемь уникальных способов, которые помогут достичь долголетия Классификация ожирения по ИМТ (ВОЗ) Глава 3. Завет мужчины с женщиной
Оси и плоскости тела человека - Тело человека состоит из определенных топографических частей и участков, в которых расположены органы, мышцы, сосуды, нервы и т.д.
| РАССКАЗ РЯДОВОГО БОЙЦА ЛЫЖНОГО БАТАЛЬОНА
В составе 7-го отдельного лыжного батальона 283-го лыжного полка 50-й стрелковой бригады Первой ударной армии Северо-Западного фронта воевал кировчанин Степан Александрович Стяжкин8. Его рассказ помог нам увидеть войну глазами рядового бойца-пулеметчика, сражавшегося на лыжах под Москвой и под Старой Руссой зимой 1941–1942 года. Мы приводим его полностью, без изменений. «Тяжелые воспоминания. Я с 23-го года. Я призывался 11 сентября 41-го года. Первую военную зиму я воевал в лыжном батальоне. Он формировался в Кирове из кировских комсомольцев-добровольцев. Наш батальон насчитывал 550 человек. 12 ноября 41-го года — общее построение всего лыжного 283-го лыжного полка. Из этого полка формировались батальоны. Было сформировано 12 лыжных батальонов. Все только вятские. Командовали наши вятские командиры, бывшие преподаватели, директора маслозаводов, молокозаводов. У нас командир взвода был преподаватель из Зуевского района. Его убило. Также был директор маслозавода Рякин. Его тоже убило. Присягу дали, учеба закончилась. Медкомиссий не было. Построение, тревога, ночью нас подняли — мыться в бани. Одели нас хорошо: ватная куртка, теплое нижнее белье. И уже к пяти утра мы были все помыты. Нас построили, приехал член Военного совета, сказал напутственную речь. В это время под Москвой немец уже обошел Москву с севера. Там есть семнадцатый шлюз, он его форсировал, это было в районе города Яхрома (текстильный комбинат). Немец захватил этот городишко, перешел канал и вышел на нашу сторону. Здесь есть Перемиловские высоты, он на эти высоты сразу. Но и мы сразу же приехали в город Дмитров Московской области. Нас высадили, и приказали: „Рыть окопы!“ Лыжи были уже с нами. Лыжи, кайло, лопата. Я был пулеметчик, и у меня был еще и пулемет. Как хочешь, так и таскай, тебе дали, вот и носи. Была середина ноября. Земля морозная, вырыли сантиметров по двадцать, и тут команда: „Отставить! Выходи строиться, пошли дальше!“ Немец перешел канал „Москва–Волга“. Население смотрело на нас, как мы их огороды роем. Тут же все бросили — и вперед, чтобы выбить немца. Два раза мы выходили, два раза немец нас загонял в этот лес. На третий раз мы все же немца выбили с Перемиловых высот. Нам помог наш бронепоезд из Загорска. Он их расстрелял, и они ушли за канал „Москва–Волга“. Мы на этих высотах закрепились, окопы вырыли. И там сидели до общего наступления 5 декабря. Мороз был. Жили в домах, в подвалах в этой деревне Перемилово. Там в подвалах костры разведешь. Ну спалишь дом… Греться-то надо. Потом 5 декабря приказ: „Приготовиться к общему наступлению!“ Пошли через канал. Там ополченцы сделали неприступную стену, чтоб танки не прошли. Через эту стену перевалили со всем снаряжением и заняли деревню Князе-Вязниково. И пошли в наступление. Идти только вперед, вперед, вперед. Вот и вышли в большое село Теряева Слобода. Там немец укрепился, задача — выбить немца. Мы задачу выполнили, потеряли 15 человек. Эти 15 похоронок ушли в Кировскую область. Это был первый разгром немцев. У лыжников были маскировочные белые халаты. Были одеты хорошо. Но на себе тащишь ручной пулемет, автомат, вещмешок, сумку с гранатами (две противотанковые, две маленькие). Самое основное это был сон, как бы выспаться. И второе, как покушать. Нас обслуживала кухня, она приезжала два раза в сутки, утром и вечером. Вода, хлеб, каша, махорка, сахар, спиртное (100 граммов). Национальности были разные: были и удмурты, и чуваши, и марийцы. Командиры были человечные люди, но они мало пожили. Нашего ротного из деревни Сырцево мы звали „душа-человек“. Нас бомбили под Старой Руссой, налетело 40 немецких юнкерсов. Мы в ямах, воронках от бомб, попрятались. Один солдат заорал: „Больно! Не могу! Умираю!“ Ему разорвало всю грудь. И командир решил ему помочь. И пока он перебирался на помощь, ему оторвало голову — и все. Остался бы на месте, все равно того солдата не спасти было. Это все человеческая душа. Следующий командир отправил нас учиться, и сказал: „Ребенки, вам еще жить“. Благодаря ему я пошел учиться на связиста. Ночевали в снегу. Лесом идешь, привал, из веток сделаешь шалаш, плащ-палатку. Костров жечь нельзя — маскировка. В чем одет, в том и спишь. Но мы не замерзали и не болели. Были и финские лыжные батальоны. У нас была сформирована десантная лыжная бригада, которая участвовала на Северо-Западном фронте. Эта бригада встречалась с финнами. Финны превосходили нас во всем! Он подъедет к елке, у него крепления были жесткие — Rotofella, он лыжи снял, раз, и там, наверху. Снял винтовку, „чих“, спрыгнул на лыжи и растаял. Наши лыжники не могли даже сравниться с финскими лыжниками („как небо от земли“)». Здесь интересно привести фрагмент воспоминаний бойца лыжного батальона Павла Шилова, участника Финской войны 1939–1940 годов: «На переговорах после окончания войны вот что случилось: финский офицер показал, как наши бойцы ходят на лыжах, — невероятно наклонился и, опираясь на палки, враскорячку прошел метров 20–30. А потом показал, как финны ходят на лыжах: оперся на палки, подпрыгнул и побежал, словно олень. Так закончились переговоры»9. С. А. Стяжкин: «Те были умнее нас, хитрее нас, они нас мутузили здорово. Пусть никто не говорит, что у немцев не было лыжных батальонов. И говорить, что мы были умнее их, нельзя. Но у немцев был недостаток: они не привыкли к русскому морозу! С наших убитых бойцов они снимали валенки, шапки. Мы нуждались в постоянной доставке лыж. Мало ли — на бревно наехал, лыжа пополам, тут ее и оставляешь. Мы знали, что лыжи нам привозят из Кирова, с лыжного комбината. Заградотряды были и в первую зиму. Мы вели бой, поселок Ленинский отбивали. Немец пошел с полком пехоты и с несколькими танками в атаку. Был приказ: Стоять на месте и ни шагу назад! А у нас все челюсти смерзлись. Скажи „мама!“, ты не скажешь „мама!“ Командир повел нас в землянку погреться. И потом заградотряд, два пулемета: „Стоять на месте, командир, ко мне!“ Командир подошел, говорит, пошел отогреваться, там заставу оставил. Что за разговор был, это я не знаю, но разрешили отогреться. Еще шаг, и они бы нас двумя пулемета ми расстреляли. Надо же отогреть солдат, мы же не отступали, не бежали. И я видел своими глазами заградотряд, стоял и ждал, когда нас пропустят в землянку. Я считаю, что в заградотрядах не было необходимости, это было жестоко». |
